Научно-просветительский Центр изучения русского языка и литературы имени А.П. Чехова
                   
   
   
Е.В.Секачева
Семь вечеров с Чеховым:
послесловие к VII Международному театральному фестивалю «На родине Чехова»
Сцена из спектакля «Свадьба с генералом»
Сцена из спектакля
«Свадьба с генералом»

VII Международный театральный фестиваль, проходивший в Таганроге с 12 по 20 сентября 2010г., показал, насколько актуально и востребовано сегодня творчество Чехова, как удивительно созвучно оно душе человека ХХI столетия.

Из десяти фестивальных спектаклей, показанных в сентябре на таганрогской сцене, семь – «чеховских». Свои работы привезли столичные коллективы – Московский театр «Эрмитаж» («Тайные записки тайного советника»), Московский новый драматический театр («12 новелл о любви») и Государственный театр киноактера («Чайка»). Республиканский и зарубежные театры были представлены Казанским государственным театром юного зрителя («Свадьба с генералом»), Театром живой поэзии «Эмпирей» из Мельбурна («Моя Ариадна») и Баденским государственным театром («Записки сумасшедшего»). Продемонстрировали свои достижения и молодые исполнители: «Чеховская студия» из Мелихово показала «Психопатов», а Санкт-Петербургский государственный университет – музыкальный фарс «Ух-ха! по-чеховски!».

Музыкальный спектакль-фарс «Ух-ха! по-чеховски!»
Музыкальный спектакль-фарс
«Ух-ха! по-чеховски!»

Первое, что обращает на себя внимание, – это полное и всевластное господство на сцене прозы: из семи представленных работ шесть – инсценировка эпики. В поле зрения режиссеров оказались даже такие принципиально несценические тексты, как записные книжки. Они были использованы Ольгой Румянцевой (Санкт-Петербург) наряду с эпикой в качестве литературной основы спектакля «Ух-ха! по-чеховски!», что подтверждает общую тенденцию поиска современным театром инновационных форм различных текстовых источников.

Инсценировка чеховской прозы дала прекрасную возможность не только использовать ее художественный потенциал, но и представить литературный портрет автора в семантическом пространстве разных жанровых модификаций. Зрителю были предложены оригинальные и достаточно неожиданные версии сценического прочтения чеховских произведений: «анатомия отношений» («12 новелл о любви» режиссера Вячеслава Долгачева), «страшилки» («Психопаты» в постановке Артема Баскакова, Кирилла Лоскутова, Рустема Фесак), «музыкальный фарс» («Ух-ха! по-чеховски!»).

Актеры Московского нового драматического театра на таганрогской сцене
Актеры Московского нового драматического театра на таганрогской сцене
Засл. артист России Ю. Голышев (в центре), В. Курочкин, С. Фатьянов («Психопаты»)
Засл. артист России Ю. Голышев (в центре), В. Курочкин, С. Фатьянов («Психопаты»)

Художественные интерпретации, привезенные зарубежными театрами («Записки сумасшедшего» Бэно Аксенова и «Моя Ариадна» Вячеслава Миллера), стали еще одним доказательством того, как размываются под воздействием прозаических и лирических структур классические драматургические каноны.

Широта тематического диапазона и хронологическое разнообразие представленного на фестивальной сцене материала потребовали особых форм его воплощения. Одной из них становится циклизация, используемая и как композиционный прием, и как способ актуализации эстетической и идеологической позиций режиссера. В результате изначально автономные произведения Чехова изменили свой статус (а порой и объем), превратившись в сценических вариациях в элементы нового содержательного единства. Именно так воспринимались работы Московского нового драматического театра, Театра «Чеховская студия», Казанского государственного театра юного зрителя и Санкт-Петербургского государственного университета.

Засл. артист России Ю. Амиго, нар. артист России М. Филиппов («Тайные записки тайного советника»)
Засл. артист России Ю. Амиго, нар. артист России М. Филиппов («Тайные записки тайного советника»)

Ведущей тенденцией театрального праздника в Таганроге оказалось стремление режиссеров-постановщиков и исполнителей обращаться к зрителю на разных языках искусства. Художественной основой подавляющего большинства спектаклей явилось гармоническое взаимодействие слова, музыки, пластики, света, цвета, звука. Показанные на фестивале работы свидетельствуют о сильнейшем влиянии на драматургию эстетики кино и медиакультуры. Эти формы визуального искусства инициировали возможность перекодировки драматургической образности в кино- и медиаобразность в формате специально создаваемых для этого полифункциональных эстетических пространств (стилистику немого кино использовал режиссер Казанского театра Владимир Чигишев, медийные технологии – Вячеслав Миллер, в виде «съемки фильма в двух сериях» поставил «Чайку» Роберт Манукян»).

Тяготение к эстетическому «микшированию» обусловило характерные изменения в структуре сценической и драматической образности. Характерным проявлением этой тенденции явилось преобладание монтажных и коллажных композиций («Тайные записки тайного советника», «Свадьба с генералом»), использование симультанных декораций, позволяющих создавать многовариативные «образы пространства» и мгновенно менять семантику сценических интерьеров («12 новелл о любви», «Записки сумасшедшего», «Психопаты»). Особое внимание уделялось невербальным формам создания образа (театр теней в «Чайке», мелиховские «лошадь» и «ворона», «собака» в московском спектакле Нового драматического театра, санкт-петербургские «рыбки»).

Повышение функциональной значимости колористики – еще одна особенность представленного в Таганроге интерпретационного материала. Собственно «полноцветной» постановкой можно назвать только работу Санкт-Петербургского государственного университета, все остальные спектакли были ориентированы на цветовой минимализм, способствующий предельному сосредоточению зрителя на постижении сложной внутренней семантики сценического текста. Преобладание черного и белого, двух самых древних, самых мистических цветов, воспринималось как определенная эстетическая установка, рассчитанная, в первую очередь, на культурно-исторический опыт зрителя. В одних случаях эта гамма способствовала созданию иллюзии художественной реальности: черно-белое кино в «Свадьбе с генералом» обусловило доминирование этой цветовой гаммы в сценографии, костюмной парадигме и даже в гриме. В других случаях акцентировалась символика цвета: черный и белый изначально связаны с представлениями о жизни и смерти («Записки сумасшедшего», «Психопаты», «Моя Ариадна»).

Совмещение в едином художественном пространстве различных художественных пластов позволило режиссерам создавать особые сценические эффекты. В спектакле Михаила Левитина «Тайные записки тайного советника» – это эффект «эстетического резонанса». Рисунки Леонардо да Винчи вписывали жизнь чеховского героя в пространство сюжетов мировой культуры, насыщая ее особой смысловой мощью, что значительно усиливало уровень эмоционального накала спектакля и степень психологического воздействия на зрителя образа профессора.

М. Лазукова, И. Садыков («Свадьба с генералом»)
М. Лазукова, И. Садыков («Свадьба с генералом»)
Нар. артист России М. Филиппов в роли Николая Степановича («Тайные записки тайного советника»)
Нар. артист России М. Филиппов в роли Николая Степановича («Тайные записки тайного советника»)

Иную функцию выполняли в этом же спектакле «реминисцентные гнезда» ( текстовые «врезки» из «Чайки» и рассказ «Враги»), порождающие на сюжетном, образном и цитатном уровнях иллюзию «чужого текста».

Широкий интертекстуальный фон создал в «Записках сумасшедшего» Бэно Аксенов. Тексты Пушкина, Бодлера, Кафки, Гейне, которые его герой свободно цитирует на русском, французском и немецком языках, постепенно становятся литературным и мифологическим «кодом» личной судьбы героя.

Эффект « эстетических триад» использует Роберт Манукян: одна и та же мизансцена в «Чайке» может исполняться одновременно в художественной манере сразу трех техник – классической драматургической (сценическое действие), кинематографической («крупный план» на подвесном экране), театр теней (итоговая застывшая «картинка» на нижнем экране). С помощью такой тройной визуализации создается единый эмоционально-смысловой комплекс, усиливающий уровень со-восприятия чеховского текста.

Перенасыщенность эстетической информацией закономерно привела к художественной «многослойности». Режиссер-постановщик стремился создать не просто сценический текст, но пульсирующий разными смыслами «текст в тексте» (Гоголь в контекстуальном пространстве «Палаты № 6», лирика Вячеслава Миллера, вписанная в прозу Чехова и др.).

Тилл Флориан Байербах («Записки сумасшедшего»)
Тилл Флориан Байербах («Записки сумасшедшего»)
Вячеслав Миллер («Моя Ариадна»)
Вячеслав Миллер («Моя Ариадна»)

Все это свидетельствует о том, что современный театр все больше и больше становится «театром режиссера» или «авторским» театром. Это обстоятельство намеренно подчеркивалось названиями фестивальных спектаклей («Моя Ариадна») и четко обозначенной степенью участия режиссера-постановщика в процессе сотворчества («пьеса и постановка Михаила Левитина»).

Развитие современного театра приводит к тому, что наиболее востребованные классические произведения инсценируются в различных интерпретационных версиях и трактовках. Фестивальные спектакли, ориентированные на творческое постижение художественных законов эстетической системы Чехова, стали этому подтверждением.

25 сентября 2010 года

   

контакты

Телефоны факультетов, кафедр и структурных подразделений ТГПИ имени А.П. Чехова

 

 
   
  Дизайн-студия cCube.ru Разработка сайта Разработка
cCube.ru