• На главную ТИ имени А.П.Чехова
• Главная страница Центра
• История Центра
• Деятельность Центра
• Публикации
  • А.Г. Нарушевич Мотивы лирики в творчестве Абая Кунанбаева
  • Е.В.Секачева Прости их всех…
  • С.Н.Зотов После спектакля: жест Чехова
  • Т.В.Лыкова Оставить потомкам светлую память
  • Д.Мирошниченко, О.Белокур «Леший» на сцене Таганрогского драматического театра им. А.П.Чехова
  • Е.В.Секачева «Вишневый сад»: черно - белый вариант (о спектакле Таганрогского драматического театра им. А.П. Чехова «Вишневый сад»)
  • Е.В.Секачева Семь вечеров с Чеховым: послесловие к VII Международному театральному фестивалю «На родине Чехова»
  • Л.П.Ваганова Чехов и не Чехов («Тайные записки тайного советника»)
  • А.В.Ваганов Авторский взгляд не искажается, а по-новому преломляется...
  • Е.В.Секачева О «рыбаках» и «рыбках»
  • З.Г. Стародубцева «Психопаты» на таганрогской сцене
  • М.Рыбкин Студенты играют Чехова
  • О.А. Яковлева Театральные встречи
  • Бэно Аксенов «Чехов для меня – это все...»
  • Вячеслав Миллер “… казалось, что сам Чехов благословляет меня…”
  • Л.П.Ваганова Таганрогская лингвистическая Чеховиана
  • А. Голубцов Ангелы и бесы Михаила Платонова (научный консультант – Е.В. Секачева)

Сцена из спектакля
«Свадьба с генералом»

VII Международный театральный фестиваль, проходивший в Таганроге с 12 по 20 сентября 2010г., показал, насколько актуально и востребовано сегодня творчество Чехова, как удивительно созвучно оно душе человека ХХI столетия.

Из десяти фестивальных спектаклей, показанных в сентябре на таганрогской сцене, семь – «чеховских». Свои работы привезли столичные коллективы – Московский театр «Эрмитаж» («Тайные записки тайного советника»), Московский новый драматический театр («12 новелл о любви») и Государственный театр киноактера («Чайка»). Республиканский и зарубежные театры были представлены Казанским государственным театром юного зрителя («Свадьба с генералом»), Театром живой поэзии «Эмпирей» из Мельбурна («Моя Ариадна») и Баденским государственным театром («Записки сумасшедшего»). Продемонстрировали свои достижения и молодые исполнители: «Чеховская студия» из Мелихово показала «Психопатов», а Санкт-Петербургский государственный университет – музыкальный фарс «Ух-ха! по-чеховски!».

Музыкальный спектакль-фарс
«Ух-ха! по-чеховски!»

Первое, что обращает на себя внимание, – это полное и всевластное господство на сцене прозы: из семи представленных работ шесть – инсценировка эпики. В поле зрения режиссеров оказались даже такие принципиально несценические тексты, как записные книжки. Они были использованы Ольгой Румянцевой (Санкт-Петербург) наряду с эпикой в качестве литературной основы спектакля «Ух-ха! по-чеховски!», что подтверждает общую тенденцию поиска современным театром инновационных форм различных текстовых источников.

Инсценировка чеховской прозы дала прекрасную возможность не только использовать ее художественный потенциал, но и представить литературный портрет автора в семантическом пространстве разных жанровых модификаций. Зрителю были предложены оригинальные и достаточно неожиданные версии сценического прочтения чеховских произведений: «анатомия отношений» («12 новелл о любви» режиссера Вячеслава Долгачева), «страшилки» («Психопаты» в постановке Артема Баскакова, Кирилла Лоскутова, Рустема Фесак), «музыкальный фарс» («Ух-ха! по-чеховски!»).

Актеры Московского нового драматического театра на таганрогской сцене

Засл. артист России Ю. Голышев (в центре), В. Курочкин, С. Фатьянов («Психопаты»)

Художественные интерпретации, привезенные зарубежными театрами («Записки сумасшедшего» Бэно Аксенова и «Моя Ариадна» Вячеслава Миллера), стали еще одним доказательством того, как размываются под воздействием прозаических и лирических структур классические драматургические каноны.

Широта тематического диапазона и хронологическое разнообразие представленного на фестивальной сцене материала потребовали особых форм его воплощения. Одной из них становится циклизация, используемая и как композиционный прием, и как способ актуализации эстетической и идеологической позиций режиссера. В результате изначально автономные произведения Чехова изменили свой статус (а порой и объем), превратившись в сценических вариациях в элементы нового содержательного единства. Именно так воспринимались работы Московского нового драматического театра, Театра «Чеховская студия», Казанского государственного театра юного зрителя и Санкт-Петербургского государственного университета.

Засл. артист России Ю. Амиго, нар. артист России М. Филиппов («Тайные записки тайного советника»)

Ведущей тенденцией театрального праздника в Таганроге оказалось стремление режиссеров-постановщиков и исполнителей обращаться к зрителю на разных языках искусства. Художественной основой подавляющего большинства спектаклей явилось гармоническое взаимодействие слова, музыки, пластики, света, цвета, звука. Показанные на фестивале работы свидетельствуют о сильнейшем влиянии на драматургию эстетики кино и медиакультуры. Эти формы визуального искусства инициировали возможность перекодировки драматургической образности в кино- и медиаобразность в формате специально создаваемых для этого полифункциональных эстетических пространств (стилистику немого кино использовал режиссер Казанского театра Владимир Чигишев, медийные технологии – Вячеслав Миллер, в виде «съемки фильма в двух сериях» поставил «Чайку» Роберт Манукян»).

Тяготение к эстетическому «микшированию» обусловило характерные изменения в структуре сценической и драматической образности. Характерным проявлением этой тенденции явилось преобладание монтажных и коллажных композиций («Тайные записки тайного советника», «Свадьба с генералом»), использование симультанных декораций, позволяющих создавать многовариативные «образы пространства» и мгновенно менять семантику сценических интерьеров («12 новелл о любви», «Записки сумасшедшего», «Психопаты»). Особое внимание уделялось невербальным формам создания образа (театр теней в «Чайке», мелиховские «лошадь» и «ворона», «собака» в московском спектакле Нового драматического театра, санкт-петербургские «рыбки»).

Повышение функциональной значимости колористики – еще одна особенность представленного в Таганроге интерпретационного материала. Собственно «полноцветной» постановкой можно назвать только работу Санкт-Петербургского государственного университета, все остальные спектакли были ориентированы на цветовой минимализм, способствующий предельному сосредоточению зрителя на постижении сложной внутренней семантики сценического текста. Преобладание черного и белого, двух самых древних, самых мистических цветов, воспринималось как определенная эстетическая установка, рассчитанная, в первую очередь, на культурно-исторический опыт зрителя. В одних случаях эта гамма способствовала созданию иллюзии художественной реальности: черно-белое кино в «Свадьбе с генералом» обусловило доминирование этой цветовой гаммы в сценографии, костюмной парадигме и даже в гриме. В других случаях акцентировалась символика цвета: черный и белый изначально связаны с представлениями о жизни и смерти («Записки сумасшедшего», «Психопаты», «Моя Ариадна»).

Совмещение в едином художественном пространстве различных художественных пластов позволило режиссерам создавать особые сценические эффекты. В спектакле Михаила Левитина «Тайные записки тайного советника» – это эффект «эстетического резонанса». Рисунки Леонардо да Винчи вписывали жизнь чеховского героя в пространство сюжетов мировой культуры, насыщая ее особой смысловой мощью, что значительно усиливало уровень эмоционального накала спектакля и степень психологического воздействия на зрителя образа профессора.

М. Лазукова, И. Садыков («Свадьба с генералом»)

Нар. артист России М. Филиппов в роли Николая Степановича («Тайные записки тайного советника»)

Иную функцию выполняли в этом же спектакле «реминисцентные гнезда» ( текстовые «врезки» из «Чайки» и рассказ «Враги»), порождающие на сюжетном, образном и цитатном уровнях иллюзию «чужого текста».

Широкий интертекстуальный фон создал в «Записках сумасшедшего» Бэно Аксенов. Тексты Пушкина, Бодлера, Кафки, Гейне, которые его герой свободно цитирует на русском, французском и немецком языках, постепенно становятся литературным и мифологическим «кодом» личной судьбы героя.

Эффект « эстетических триад» использует Роберт Манукян: одна и та же мизансцена в «Чайке» может исполняться одновременно в художественной манере сразу трех техник – классической драматургической (сценическое действие), кинематографической («крупный план» на подвесном экране), театр теней (итоговая застывшая «картинка» на нижнем экране). С помощью такой тройной визуализации создается единый эмоционально-смысловой комплекс, усиливающий уровень со-восприятия чеховского текста.

Перенасыщенность эстетической информацией закономерно привела к художественной «многослойности». Режиссер-постановщик стремился создать не просто сценический текст, но пульсирующий разными смыслами «текст в тексте» (Гоголь в контекстуальном пространстве «Палаты № 6», лирика Вячеслава Миллера, вписанная в прозу Чехова и др.).

Тилл Флориан Байербах («Записки сумасшедшего»)

Вячеслав Миллер («Моя Ариадна»)

Все это свидетельствует о том, что современный театр все больше и больше становится «театром режиссера» или «авторским» театром. Это обстоятельство намеренно подчеркивалось названиями фестивальных спектаклей («Моя Ариадна») и четко обозначенной степенью участия режиссера-постановщика в процессе сотворчества («пьеса и постановка Михаила Левитина»).

Развитие современного театра приводит к тому, что наиболее востребованные классические произведения инсценируются в различных интерпретационных версиях и трактовках. Фестивальные спектакли, ориентированные на творческое постижение художественных законов эстетической системы Чехова, стали этому подтверждением.

25 сентября 2010 года